Способна ли собака угадывать мысли и считать?

Бернгард Гржимек
Е. Геевская, перевод с немецкого

Глава из книги известного западногерманского зоолога и защитника дикой природы, почетного профессора МГУ Бернгарда Гржимека. Книга «Мы вовсе не такие» рассказывает об интересных особенностях психики и поведения животных.

Мое знакомство с самыми интересными личностями всегда происходило именно тогда, когда я этого меньше всего ожидал. Я имею в виду четвероногих личностей. Среди них ведь тоже встречаются особо одаренные, смекалистые, особенно сердечные или с совсем необычным характером особи, намного превосходящие в этом своих собратьев; и встречаются таковые, между прочим, не чаще, чем среди нас, людей...

Во время одной из своих поездок в ГДР, иду я как-то воскресным утром по парку дрезденского Цвингера*. Впереди меня сухопарый пожилой мужчина ведет на поводке двух собачонок: скотч-терьера и нечто отдаленно напоминающее шпица. Никаких сомнений: это не собаки сопровождают своего хозяина во время прогулки, а гуляют именно собаки, а старый господин – только сопровождающее лицо. Четвероногим предоставлено право выбирать, по какой дорожке идти, а человек послушно следует за ними и все время с ними разговаривает.

* Дворцовый ансамбль в Дрездене в стиле позднего барокко. Разрушен в 1934 г. американской авиацией. Восстановлен в 1955...1962 гг. Музей фарфора, олова и др. (Прим. перев.).

Потом, опустившись рядом с пожилым господином на скамейку, я узнаю, что птицеподобную собачку зовут Штрупка и что она, между прочим, известная «цирковая звезда» (это лишь в частной жизни она выглядит так скромно). И действительно, глядя на эту беспородную собаку, трудно было поверить, что сегодня вечером, как и каждый вечер, она будет удивлять сотни зрителей своим искусством. А скотч-терьер – тоже артист, участвует в юмористическом номере.

Штрупка оказалась очень общительной, быстро со мной подружилась, исследовала все мои карманы, была не прочь взобраться ко мне на колени – словом, это такая собака, которая не ведает страха, не знает вероломства людского и привыкла к тому, что все обращаются с ней приветливо и ласково.

Вечером я пошел в цирк посмотреть выступление Штрупки и, увидев собачку в ярком свете софитов, признаюсь, почувствовал себя в роли кавалера, близко знакомого со знаменитой примадонной. В то время, как все восхищенно ей аплодировали, он думает себе: «Любуйтесь, любуйтесь ею, вы простофили, а я вот сегодня, после спектакля, буду с ней вместе ужинать!».

И Штрупка действительно поражает публику своим искусством, срывает аплодисменты. Из публики ей задают несложные арифметические задачки. 2 + 2 или 3 + 4, и она лает ровно столько раз, сколько нужно – четыре или семь раз подряд. Она в совершенстве знает счет до десяти. Потом хозяин уходит, а в зале прячут мячик. Когда хозяин возвращается, Штрупка указывает ему лаем, где именно, в каком ряду спрятан мячик: один раз пролаять – означает «прямо», два раза – «влево», трижды – «вправо», а четыре раза – «назад». Потом один из зрителей выбирает из целой кучи картонных номеров две цифры и укладывает их рядом в закрытую деревянную коробку. И смотрите-ка, собачка действительно совершенно правильно угадывает полученную цифру, пролаяв сначала два, а потом шесть раз: зритель положил цифры в коробке так, что получилось двадцать шесть!

И так далее. Штрупка наглядно демонстрирует публике свои арифметические способности и умение читать мысли на расстоянии. Что же это такое? Неужели собака на самом деле может обладать такими выдающимися способностями?

Этот вопрос еще несколько десятилетий назад задавали себе ученые, которые показывали таких «умных» собак и лошадей, и мнения тогда резко разделились. Рассказывают, что дело доходило даже до подачи жалоб в суд «за оскорбление личности». И все из-за собак, лающих цифры, и лошадей, выстукивающих копытом буквы. Часть профессоров, которым демонстрировали тогда «Умного Ганса»*, пришла к твердому убеждению, что никакого контакта между лошадью и дрессировщиком не происходит и что четвероногий артист действительно доходит до всего своим умом. Другая часть продолжала в этом сомневаться. К единому мнению тогда так и не пришли.

* В начале нашего века в Германии, да и в других странах наделали много шума «умные лошади» школьного учителя Вильгельма Остена. Наиболее известным стал Умный Ганс. Его удалось обучить арифметике. Умный Ганс мог отвечать на различные вопросы, отстукивая буквы копытом по специально разработанной таблице. Последователь Остена Нарл Кралль обучил своих лошадей извлекать квадратные корни, они читали, знали календарь, а беседовать могли не только по-немецки, но и по-французски, правда, не соблюдая сложную французскую орфографию. В конце концов было доказано, что все эти лошади правильно отвечают на вопросы, воспринимая непроизвольные и совершенно незаметные даже для него самого сигналы своего хозяина.

Во время выступления Штрупки я следил во все глаза за дрессировщиком и четвероногой артисткой, но преуспел в разгадке не больше тех профессоров. Однако за прошедшее с тех пор время успела развиться такая новая область науки, как зоопсихология, которая уже в течение многих лет скрупулезно изучает различные формы разумного поведения животных. И у того, кто знаком с достижениями в этой новой области науки, в наше время не остается никаких сомнений в том, что ни одна собака не в состоянии с помощью букв, на которые она указывает лаем, выразить свое мировоззрение. И ни одна лошадь не может извлекать корень квадратный, и никакая Штрупка на свете не в силах читать мысли на расстоянии!

Поэтому мне было особенно приятно, что дрессировщик Пауль Пильц не стал передо мной рядиться в тогу знатока таинственной магии, дающей ему беспредельную власть над животными, а откровенно рассказал, каким образом Штрупка научилась складывать, умножать и «читать мысли».

Мы сидели в маленьком ресторанчике, где на стенах были развешаны фотографии артистов.

Когда уже точно знаешь, как это делается, то все кажется совсем не сложным: Штрупка, разумеется, считать не умеет, а лает ровно столько раз, сколько нужно хозяину. Если кто-то из зрителей выкрикнул «2 + 4», то по незаметному для публики знаку собака просто начинает лаять и лает до тех пор, пока не поступает сигнал «прекратить». Чтобы продемонстрировать это мне, господин Пильц встает, показывает Штрупке девять пальцев, и маленькая смышленая собачка девять раз оглашает зал своим лаем. Значит, ей не нужно заучивать какие-то тайные знаки для цифры «1», цифры «2» и всех остальных, а надо только внимательно следить за тем, когда хозяин незаметно подаст знак «начинай», и бодро лаять до тех пор, пока не поступит вторая, столь же незаметная дли присутствующих, зато известная собаке команда «прекращай». И хотя я наблюдаю эту сцену из самой непосредственной близости и знаю, что должен быть подан какой-то сигнал, тем не менее я его не замечаю, не слышу и не ощущаю. Чудеса, да и только!

Теперь хозяин завязывает собаке глаза – она снова лает правильно, ровно столько, сколько нужно. Даже когда господин Пильц выходит в соседнюю комнату и закрывает за собой дверь, все продолжает идти как по маслу, а я по-прежнему не могу уловить ни малейшего звука, обозначающего команды! Оказывается, Штрупка знает несколько разных сигналов, по которым надо начинать или прекращать лаять. Следовательно, дрессировщик может по своему усмотрению менять их во время выступлений на арене.

Господин Пильц раскрыл мне секрет некоторых сигналов. К сожалению, я не имею права здесь их обнародовать, потому что рассекречивание подобных трюков – дело наказуемое, на меня бы мог подать в суд артистический профсоюз. Но должен признаться, что после того, как мне объяснили, как это делается, я пришел еще в большее удивление – прямо фантастика, да и только! Трудно поверить, что собака способна реагировать на столь неуловимые для нас знаки, которые мы просто не в силах заметить, что она может воспринимать их как определенные команды и исполнять требуемое. И тем не менее это так.

Тот, кто, читая эти строчки, состроил высокомерную, всепонимающую улыбку (ну, что тут, мол, особенно трудного?), пускай попробует дома проделать нечто подобное со своим Гектором или Джеком. Пусть тот ответит, сколько будет 1 + 1!

Но дело еще и в том, что маленькая Штрупка действительно одареннее большинства своих четвероногих сородичей. Четыре с половиной года назад ее нынешний хозяин взял к себе в дом на пробу семерых щенят, и только один этот лохматый песик оказался способным к артистической деятельности. Штрупка еще только начала терять свои молочные зубы, а уже усвоила основы «таблицы умножения». Ей предстояло стать преемником семнадцатилетней собаки, выступавшей сначала в сатирическом цирковом номере. И только проработав двенадцать лет с той собакой, дрессировщик обнаружил совершенно случайно, что ее вполне можно использовать для «решения арифметических задач»!

А когда в течение трех десятков лет дрессируешь собак и выступаешь с ними на сцене, то знаешь, что надо сделать, чтобы они научились «считать». Штрупку приучили начинать лаять только по команде – а лают собаки, как правило, очень охотно – и по определенному знаку, например, хлопку в ладоши, замолкать. Знак этот постепенно становился все более незаметным, едва слышным, и тем не менее собаке следовало его безошибочно улавливать или зорко следить за позами, которые принимал хозяин.

Но вот как же Штрупка выучилась указывать своему хозяину лаем, где в зрительном зале спрятан мячик? А дело тут вот в чем. Сначала мячик был вовсе не мячиком, а маленькой плюшевой собачкой с пищалкой в животе. Эту игрушку Штрупка нежно любила, наверное, за то, что она умела так тоненько пищать. Как профессиональная актриса Штрупка лишена возможности завести щенят. Поэтому она перенесла свои материнские чувства на пищащую плюшевую собачку. Штрупка всегда старательно ее разыскивала, если ее куда-то убирали, или сама ее запрятывала подальше, чтобы никто не нашел. Когда ее хозяин входил в комнату, он по поведению собаки безошибочно мог угадать, куда запрятана пищащая игрушка.

Потом собачку постепенно заменили тряпочным мячиком, который она и сегодня азартно разыскивает, когда он запрятан где-то среди зрителей. Господин Пильц видит, куда стремится проникнуть Штрупка, торопясь завладеть своей собственностью, и ему достаточно подавать ей знаки, чтобы она лаяла «направо» или «вперед» и так далее, пока оба они протискиваются между рядами.

Демонстрируя мне этот фокус в ресторане, Штрупка сначала указала на правильный столик, а затем всем своим нетерпеливым поведением дала знать хозяину, у кого из сидящих за столом людей находится мячик. Штрупкин хозяин высказал даже подозрение, что между ним и собакой все же существует своеобразная передача мыслей на расстояние. Дело в том, что Штрупка часто выполняет команды, которые господин Пильц вовсе еще не давал, а только намеревался дать. Он лишь сосредоточенно думал о них и собирался в следующий момент дать знать собаке.

Между прочим, один известный дрессировщик тигров наблюдал нечто похожее у своих тигров и тоже верил в некую передачу мыслей. Но мне кажется, что говорить о явной передаче мыслей на расстояние можно было бы лишь в том случае, когда человека и животное разделяет, например, целая анфилада комнат, когда они полностью изолированы друг от друга и исключена всякая возможность улавливания сигналов при помощи слуха или зрения. Как часто ведь кто-то подергивает или кривит губы, или сжимает пальцы, прежде чем высказать что-то словами! А животное, зорко следящее за своим учителем и настороженно ожидающее команды, согласует свои действия с такими вот «предкомандами», о которых его учитель зачастую сам ничего не подозревает.

Я это проверил на собственном опыте, когда дрессировал своего ручного волка Чингиса. Я приучил его исполнять определенные действия в ответ на вспыхивание электролампочки. Но, к моему величайшему удивлению, он вскоре стал исполнять требуемое и тогда, когда я только намеревался включить лампочку (выключатель я при этом держал в руке), но лампочка еще не вспыхивала! Тогда я понял, что волк ориентировался не на свет вспыхивающей лампочки, а на еле заметное движение моего большого пальца, которым я нажимал на кнопку. Животные, живущие совместно с хозяином бок о бок долгие годы, ежедневно наблюдающие его привычки, исполняющие его команды, способны улавливать сигналы, еще гораздо менее заметные постороннему глазу или слуху. Они ведь знают все повадки своего хозяина даже лучше, чем он сам. Но вернемся к нашей Штрупке.

Маленькая безродная псина уже через пару месяцев так отлично усвоила всю программу, что ее владелец решил выступить с ней на небольшой провинциальной эстраде. Все шло как по маслу. Но на следующем представлении, в другом городе, старая собака, у которой Штрупка переняла свое искусство и которая прежде всегда бывала на всех репетициях, заболела и на сей раз отсутствовала. И что же? Малышка Штрупка лишь приоткрывала рот, но никакого лая за этим не следовало! Буквально ни звука! Весь номер насмарку! Скандал, да и только. Дрессировщику пришлось извиняться перед публикой, а после этого еще и перед разгневанным директором. Маленькую собачку, сорвавшую весь номер, в течение двух недель вообще не выпускали на сцену. Но спустя некоторое время она уже справилась со своим волнением перед публикой и больше никогда не подводила любимого хозяина.

Правда, иной раз, когда Штрупке приходится выступать в небольших ресторанчиках, ей бывает трудно оторваться от чем-либо заинтересовавших ее в публике людей. Так, даму, усевшуюся близ самой эстрады с меховой горжеткой на плечах, Штрупка долго облаивала, пока та не сняла и не спрятала подальше свое украшение. Мужчины, не снявшие во время представления своих шляп, могут испортить этим весь номер. Тут уж никакие уговоры и даже угрозы со стороны хозяина не помогают: шляпу долой – и все тут! Когда я решил заснять на пленку их номер, то чуть ли не испортил все представление: маленькая, легковозбудимая «актриса» непрестанно косилась в мою сторону, следя за каждым моим движением; несколько арифметических задач из-за меня чуть было не были решены неверно!

Гулять но улице Штрупка может только на поводке, потому что она не ведает никакой опасности и не знает злых людей. Все норовят ее погладить и приласкать: одни потому, что действительно испытывают к ней теплые чувства, другие – восторгаясь ее известностью и удивляясь тому, что такая вот невзрачная лохматая собачонка кормит всю семью дрессировщика. Но дома Штрупка живет не как знаменитая «звезда», а как самая обыкновенная собака. Правда, во время обеда в ресторане я заметил, как самые лакомые кусочки незаметно исчезали с тарелки хозяина и отправлялись под стол. Но тем не менее избалованной маленькую знаменитость никак не назовешь.

Иной раз в уличной толчее нечаянно можно наступить на ногу людям, перед которыми подобострастно снял бы шляпу, если бы знал, кто они такие. С тех пор как я в дрезденском Цвингере познакомился со Штрупкой, я стал внимательней приглядываться к различным собачкам, которых по три, а то и по четыре сразу их хозяин с важностью ведет на поводке или садится с ними в купе первого класса, а то и перевозит с полным комфортом в особых утепленных ящиках. Может быть, они тоже вечером выступают где-нибудь в театре, в цирке или варьете, где мы, платящие за концерт, представляем для них лишь самую обыкновенную, не стоящую внимания публику, лица которой едва различимы в полутьме зрительного зала...

Ранее опубликовано:

Наука и жизнь. 1986. №6.

См. также:

Гржимек Б. Как лошадь узнает своего хозяина? НиТ, 2007.