БОГ — высочайшее имя, с которым соединяются все чистые и светлые упования человечества. В Нем бытие находит себе объяснение и оправдание — свою причину и свою цель. Искание причин есть дело науки и догадки о целях — занятие философии, но не наука и не философия показали Б. духовным очам человечества. Наука в исследуемой ею действительности постоянно находила противоречивую множественность. Силы природы представлялись исследованию то злыми, то добрыми. Солнце посылает то живительную теплоту, то иссушающий зной; дождь то содействует произрастанию растений, то препятствует созреванию плодов. Производя и размножая создания, природа сама же и уничтожает и убивает их. Отсюда — вывод о равнодушии природы и об отсутствии целей в круговороте жизни. Приняв этот вывод, наука должна ограничить свой предмет изучением последовательности и связи феноменов и отказаться от мысли выходить из временно-пространственных условий в трансцендентную область. Философия в своих исследованиях изначала руководствовалась логическим стремлением к единству. Это стремление побуждало ее мыслить бытие, как единое целое, и все явления мира рассматривать, как обнаружение одного начала. Как и все люди, философы предпочитают добро злу и красоту безобразию; поэтому им хотелось верить и они учили, что абсолютное начало, проявлением которого служит мир, есть и высочайшее благо и высочайшая красота. Но если всё есть проявление единого, то тогда и всё то зло, которое знает история человечества, и все разрушительные действия стихий должкны быть также рассматриваемы, как его законное проявление. Этот вывод бросал мрачную тень на грезы идеалистической философии, и философия была не в силах ее устранить. Стремления человека к истине, добру и красоте, искание правды найдут ли себе отклик и удовлетворение свыше? На этот вопрос не могли дать ответа ни наука, ни философия. На него отвечает откровенная религия учением о Б. У вселенной есть Отец, Который произвел ее силою своей всемогущей любви, ничем не умалив через это своей бесконечной полноты. Наделив созданные Им твари различнейшими дарами, Он дал тварям разумным наилучший и наивысочайший дар — свободу, способность самоопределения, в некот. смысле способность духовного самосоздания. Свободное следование высочайшим стремлениям духа (к познанию истины, исполнению добра, установлению гармонии — царства мира — в мире), встречает себе помощь и содействие Небесного Отца; противление этим стремлениям есть отчуждение от истинно-блаженной жизни, это — та тень зла, которая лежит на мире и которая сама в себе носит зародыш собственной гибели и смерти. Так, откровенная религия учит: есть Б. — абсолютно-свободная личность, бесконечная сила (самопричина и причина всего), совершенный разум и безграничная любовь. Ни в одной из естественных религий нет такого представления о Б. Многообразие явлений природы и стремление воображения к многообразию раздробило там образ единого божества, олицетворяя каждый из атрибутов Б. и противополагая, как самостоятельные лица, различные проявления Его божественной — силы (благодетельные и карающие). Стремление к единству сливало эти
олицетворенные образы божественных свойств между собою и с миром, и так политеизм становился вместе с тем пантеизмом. Философия приняла откровенное учение о Б.‚ но часто в своих попытках осмыслить и выяснить его она искажала его, на место живого Б.-Отца она ставила какую-то бледную абстрактную тень совершенства и утверждала, что это и есть истинный Б.‚ а что Б. откровенной религии есть образ, заключающий в себе непримиримые внутренние противоречия. Каждое из свойств Божиих она отрицала в Б.‚ как недопустимое в бесконечном. Относительная истинность таких философских отрицаний заключается в том, что ни в каких словах и понятиях несовершенного языка и разума человеческого не может быть выражена адекватным образом сущность Божества. Но ложь и зло этой философии заключается в том‚ что она возможно-полное и живое представление Б. пытается заменить ни на что не нужными и ничего в себе не заключающими абстракциями. Б. есть абсолютная личность. Такое определение, говорят, заключает в себе внутреннее противоречие. Личность — «я» — непременно должна быть бытием конечным, ограниченным. Бытие «я» предполагает собою, как свое необходимое условие, бытие «не-я», и мыслить свое «я» можно, только противополагая его «не-я». Таким образом Б.‚ чтобы быть и мыслить себя личностью, должен иметь нечто вне себя, некое инобытие. Но тогда он оказывается зависимым, а не абсолютным. Такие соображения многим представлялись очень сильными, и замечательно, что некоторые, несомненно благочестиво настроенные, мыслители (Мальбранш, Фенелон, Боссюэт) никогда в определениях Б. не употребляли термин «личности». Но что такое «личность» и «я»? В приложении к человеку психология употребляет эти термины в различных значениях, однако вообще будет справедливо сказать: «я» есть совокупность всего, мне неотъемлемо принадлежащего. Мысль о «я» есть мысль о принадлежащем мне, как о моем. Из такого определения «я» вытекает действительно зависимость конечного «я» по происхождению, развитию и мысли от «не—я». Конечное «я» не может быть самобытным, в развитии его играют роль факторы воздействия внешнего мира. Сознание человеком своего «я», его самосознание развивается постепенно. Процесс развития личности есть процесс самопознания и самоосвобождения. Чем более развивается человек, тем более приобретает полное и богатое содержанием представление о своей личности и тем независимее чувствует себя его «я». Личность есть начало самоопределяющее и самосознающее, и по мере развития человек чувствует себя более способным к самоопределению и обладающим более глубоким самосознанием. Но оставаясь ограниченным, человек никогда не может приобрести способности безусловного самоопределения. Его самоопределяемость ограничивает весь мир, начиная с его собственного тела. Равным образом как бы ни было развито самосознание человека, оно никогда не отражает в себе полного образа его «я». Человек никогда не может обнять всех сокровенных изгибов своего духа и проникнуть своим самосознанием в его глубочайшую сущность. Вот, почему личность человека должна быть признана несовершенною, ограниченною. Однако, будучи несовершенною‚ она является отображением личности совершенной, абсолютной. По своему бытию абсолютная личность не зависит ни от чего внешнего. Совокупность божественных свойств существует вечно и неизменно. «Я» абсолютного есть представление божественных свойств и сил, как принадлежащих этому «я», представление, адекватное этим свойствам и силам. Как бытие абсолютного, так и самопредставление абсолютного не нуждается ни в чем внешнем. Представление абсолютного личностью сообщает Ему определенность. — Но‚ говорят, определять‚ — значит полагать предел,
ограничивать. Это возражение есть филологическая игра словами. Определять не значит ограничивать, а значит указывать признак. Абсолютное нельзя мыслить неопределенностью, раскрытием которой является наш определенный, подлежащий измерениям мир. Если бы абсолютное было неопределенностью, то ничто бы не могло превратить его в определенный мир: потенциальная энергия сама собою никогда не может перейти в кинетическую. Нужно будет допустить еще существование какого-то Начала, управляющего самим абсолютным‚ но этого допустить нельзя; поэтому должно принять, что абсолютное не есть неопределенность, но полнота определенности. Оно само определяет себя, как безусловное бытие, не подлежащее никакой внешней зависимости, само определяет законы своего бытия и сознает себя, как абсолютную, безусловно-свободную личность. Понятие свободы хотят тоже признать несовместимым с понятием абсолютного. Свобода предполагает собою размышление, рефлексию, колебание между различными решениями, выбор между добром и злом. — В схоластической средневековой философии был поставлен вопрос: Б. есть ли первоначально и прежде всего воля так, что Его разум и законы разума суть раскрытие и выражение этой воли, или, наоборот‚ Его воля подчинена Его разуму? Фома Аквинат склонялся к последнему ответу и у него в сущности выходило, что воля Божия есть необходимое выражение Его разума. Но Б. есть совершенство, само становящееся совершенством, равно само утверждающее и свой разум и определяющее свою волю. Свобода конечных существ не безусловна и ограничена. Свободные действия суть те, которые нельзя представить, как необходимое следствие предшествовавших условий. Но, понятно, в свободных действиях конечных существ всегда неизбежен значительный элемент необходимости. Человек стоит в зависимости от внешнего мира, от своей собственной ограниченной природы, от своего незнания целей и средств. Этих условий несвободы нет в абсолютном. Человек только постепенно приобретает большую и большую свободу. Усовершаясь нравственно, он становится независимее от своей низшей природы; расширяя свой кругозор, он увеличивает количество представляемых им возможных разумных деятельностей. Абсолютное вечно существует независимо ни от какого инобытия; средства, которыми оно владеет для достижения целей, и цели, которые оно может Себе полагать, бесконечны по числу. Абсолютное есть полнота самоопределяющегося бытия. Имея абсолютную волю, Б. имеет бесконечную силу, владеет всемогуществом. Представление Б., как бесконечной силы, вообще не оспаривается, но очень часто понимается неправильно и неясно. Собственно всякая сила в природе в некоторых отношениях может быть названа бесконечной. Сила притягивающей точки бесконечна по сфере своего действия, ибо действие ее — как бы оно ни было ничтожно — мыслится нами простирающимся на всю бесконечную вселенную. В центре своего действия она бесконечна и по напряженности действия, как показывает нам вычисление. Что справедливо о точке притягивающей, то справедливо о точке светящейся и т. д. Но бесконечная напряженность (интенсивность) силы в точке есть мнимая, ибо точка есть нуль пространства, в действительности все являющиеся в мире силы в самом ограниченном объеме конечны по своей интенсивности, и это свидетельствует о конечности физического мира. Бесконечною силою будет та, которая бесконечна везде по своей напряженности (вычисление и размышление показывают нам, что если бы какая-либо сила была бесконечна в каком угодно малом объеме, то она была бы бесконечной и во всей вселенной). Такой силы не знает мир. Такую силу мы мыслим принадлежащею Богу. Три признака мыслятся в представлении божественной силы: во 1) абсолютная
свобода: божественная сила может и производить и не производить действия, может производить всё, что ей благоугодно; во 2) все начала, образующие вселенную, произведены этою божественною силою; в 3) вселенную нельзя рассматривать по отношению к божественной силе, как явление по отношению к сущности. Никакое конечное бытие не может быть обнаружением или проявлением божественной сущности. Человек создает идею предмета, но материал и силы для его создания он берет извне. Божественная мысль есть сила, дающая бытие тому, что мыслит бытием. Божественная мысль представляет конечное живое разумно-свободное существо, и это существо силою божественного представления живет и действует свободно. Вот, почему некоторые благочестивые мыслители говорили, что мир перестал бы существовать, если бы Б. перестал его мыслить существующим (сравн. Деян. 17, 28). Так, представление божественной силы соединяется с представлением божественного мышления. Б. есть совершенный разум. Человеческое мышление ограничено по своему материалу (представляющему собою то, что открывается духу человека), по своим приемам (оно постоянно пользуется фикциями, каковы: общие понятия, — наприм. люди, — системы — в природе нет систем, — теория измерения, — наприм. числа, в природе нет тождественных предметов, а числа предполагают тождество), — по своим результатам (добытое им познание никогда не обнимает всецело познаваемый предмет, никогда не проникает до его сущности). Божественное познание знает вещи таковыми, каковы они суть, адекватно вещам; не пользуется никакими логическими приемами нашего конечного мышления. Это подало повод к отрицанию мышления в абсолютном. На самом деле в абсолютном должно только отрицать недостатки конечного мышления. Божественное мышление само создает материал для своей мысли, мыслит все бесконечные возможности; что мыслит действительностью, то и становится действительностью; мыслит все возможные средства и все возможные цели. Философия первых веков христианства усвояла иногда божественному мышлению наименование ὑπερνόησις. С совершенным разумом в Б. соединяется безграничная любовь. Любовь есть услаждение блаженством или счастьем любимых существ. Что счастье конечных тварей, которые любит Б.‚ не увеличивает самоуслаждения бесконечной любви, это понятно, ибо бесконечное нельзя увеличить. Но выдвигают другое возражение. Говорят: любовь абсолютного не может себе находить удовлетворения в конечном. Человек не может удовлетворяться любовью к животным, он ищет любить подобных себе. Так и любовь бесконечного должна искать бесконечного, но бесконечное одиноко, и поэтому его любовь остается неудовлетворенной. На это возражение откровенная религия отвечает учением о троичности. Единое по существу абсолютное троично в лицах. Вся полнота божественного содержания принадлежит всецело каждому из божественных лиц, но каждое особым образом относится к другим лицам и затем каждое имеет особые отношения к миру. Во взаимоотношениях божественных лиц осуществляется бесконечная любовь абсолютного — почему блаж. Августин сказал: vides trinitatem, si caritatem vides. В отношениях трех лиц к миру открывается и безграничная любовь Божия к тварям (Иоан. 3, 16; 14, 16). Как три лица, так и все божественные свойства в Б. суть неразрывное единство. Как мысль и чувство неразделимы в душе человека, как выпуклость и вогнутость неразделимы в окружности, так и все божественные свойства суть нечто абсолютно единое. Будучи единством, Б. есть полнота бытия, есть всесовершенное существо и, как всесовершенное существо, не подлежит изменениям. Но то, что неизменяемо, не подлежит условиям времени, и то, что своими
абсолютными совершенствами наполняет всё, не подлежит условиям пространства. Трудно конечному существу, ограничиваемому всевозможными условиями, мыслить безусловное, но однако только в мысли о безусловно совершенном существе конечная мысль находит себе удовлетворение. Разочарование и озлобление издавна начали пытаться отрицать существование реальности, соответсвующей этой мысли (см. слово Атеизм). В борьбе с этим отрицанием религиозная и философская мысль в свою очередь издавна начала выдвигать доказательства бытия Божия. Людям, которые перестали ощущать Б. в собственном сердце, начали указывать на то, что о бытии Б. свидетельствует всё существующее. Уже языческая философия при своем далеко неясном понимании Божества предлагала такие доказательства. Таковым прежде всего является разговор Сократа с Аристодемом Малым, передаваемый Ксенофонтом в его Ἀπομνημονεύματα (1, 4). Сократ в этом разговоре указывает Аристодему, что создатель одушевленных существ должен быть неизмеримо выше создателей статуй и поэм; что целесообразное устройство человеческого организма доказывает, что он создан высшим разумом, ибо целесообразное не производится случаем; что человек от существования своего разума должен заключать к существованию высшего разума; наконец, из тех преимуществ, которыми человек наделен перед всеми тварями, он должен заключать, что он служит предметом особенной заботы Божества. В сочинениях ученика Сократа — Платона можно найти много материала для доказательств бытия Божия. Устанавливая, что действительный мир не есть истинно сущий, что он как свое необходимое условие предполагает мир высший, идеальный, мир идей, образующих из себя систему или иерархию, во главе которой стоит идея блага, в этой последней идее Платон указывает человечеству Б. Бытие мира, в котором мы живем, заставляет предполагать бытие демиурга, который создал его по своей благости, предполагать бытие Ума, который сообщил устройству мира стройность. Наблюдаемая нами относительная добродетель заставляет предполагать существование добродетели абсолютной. Относительная красота, которую встречаем мы на земле, утверждает в том, что «существует красота абсолютная, не заключающая в себе ничего чувственного и телесного, красота сама в себе, от которой происходит всё прекрасное, причем возникновение и уничтожение всех новых видов прекрасного не увеличивает, не уменьшает и ни в чем не изменяет ее» (об идеях в сочинениях Платона преимущественно смотри: Федр в мифической форме, затем Федон, Филеб, Государство, об Уме — о законах, о Димиурге — Тимей, о красоте — Пир). Прямое доказательство бытия Единого Б. дал ученик Платона — Аристотель. Чистая материя, по Аристотелю, есть только потенция, возможность бытия. Она становится действительностью лишь вследствие того, что она принимает форму, что́ совершается посредством движения. Форма есть движущее начало. Но в действительности форма является лишь соединенною с материей. Мы не видим ничего, что было бы только движущим, но всё является и движущим и движимым вместе. Таким образом мы видим только такие причины, за которыми стоит ряд других причин. Но ряд причин не может идти в бесконечность. Должно быть нечто, что только двигает и не движется, чистая форма (полная реальность), абсолютно не заключающая в себе материи, недвижимый движитель — Божество (
См. Ф. Голубинского, Лекции по умозрительному Богословию; В. Кудрявцева-Платонова, Сочинения т. 2 вып. 3; Михаила (Грибановского), Бытие Божие; С. Глаголева, Сверхъестественное откровение и естественное богопознание вне истинной церкви (Част. II и примеч. ко II част.).