БЕС

[общеслав. слово, восходящее к индоевроп. bhoi-dho-s - вызывающий страх; обозначает существо, к-рого следует бояться], наименование злого духа в древнеслав. язычестве, а также в христ. эпоху на церковнослав. и др. слав. языках. В Свящ. Писании используется чаще всего для перевода евр. dw (šed) и греч. δでるたαあるふぁίμみゅーωおめがνにゅー, в то время как в славянорус. лит-ре греч. слово с XI в., как правило, передается в транслитерации «демон» (см. Демонология). В синодальном переводе ВЗ слово «Б.» встречается дважды, во Втор 32. 17 и в Пс 105. 37 (в церковнослав. переводе «бес полуденный» (Пс 90. 6) никакого отношения к названию злого духа не имеет, обозначает знойный ветер, к-рый дует в Палестине в полдень с юга, иссушая растительность), причем в обоих случаях описываются одни и те же ритуальные действия - принесение жертв (иногда человеческих) языческим богам. Эти действия часто воспринимались как служение Б., поскольку, согласно древним представлениям, злые силы не только отвращали людей от истинной религии и заражали идолопоклонством, но нередко и вселялись в идолов, в результате чего поклонение последним, по существу превращалось в служение Б. (1 Кор 10. 20). В новозаветных текстах, за исключением Иак 2. 19, где говорится, что «бесы веруют и трепещут», и 1 Кор 10. 20, где идолопоклонство приравнивается к бесопоклонству, упоминание о Б. всегда связано с вселением или возможностью вселения злых духов в человека, в животных, в к.-л. местность, с поведением бесноватых и исцелением их (изгнанием Б.) Иисусом Христом, апостолами и неким человеком, совершавшим это именем Иисуса Христа (Мф 8. 31; 17. 18; Мк 9. 38; 16. 17; Лк 9. 1; 10. 17; 11. 14; Откр 18. 2 и др.). Апостолы в Посланиях пользуются прилагательным, образованным от слова «Б.»: мудрость «бесовскую» ап. Иаков противопоставляет мудрости, «сходящей свыше» (Иак 3. 15), ап. Павел отмечает, что «бесовскими» могут быть и различные учения, изменившие Божественной истине (1 Тим 4. 1), и что христианин, окончательно не порвавший с язычеством, раздражает Господа, одновременно приобщаясь Телу и Крови Христовым и «чаше» и «трапезе бесовской» (т. е. употребляя в пищу приносимое в жертву богам) (1 Кор 10. 20-22).

В христ. славянорус. лит-ре вместо слова «Б.» часто ставится слово «демон», используемое для наименования только злого духа, в отличие от греч. мифологии, в к-рой с помощью этого слова создается обобщенное представление о некоей невидимой силе, не только злой, но (значительно реже) и доброй (см. Демон).

Переводчики раннехрист. отцов и учителей Церкви предпочитают оставлять греч. слово δでるたαあるふぁίμみゅーωおめがνにゅー в транскрипции «демон», поэтому в слав. и рус. переводах этих церковных писателей, обращавших особое внимание на действия темных сил, эти силы называются, как правило, не Б., а демонами. Более широкое распространение слово «Б.» получает в аскетической и житийной лит-ре.

Прп. Сергий борется с бесовскими искушениями. Клеймо иконы «Прп. Сергий Радонежский» с житием. Нач. XVI в. (ЦМиАР)

Прп. Сергий борется с бесовскими искушениями. Клеймо иконы «Прп. Сергий Радонежский» с житием. Нач. XVI в. (ЦМиАР)

Повышенное внимание к демонам в древней Церкви находит свое объяснение в том, что обращавшийся в христианство языческий мир был сильно порабощен служению злым духам. Чтобы освободить его от такого порабощения, мужи апостольские и апологеты подробно описывают всю пагубность идолослужения и силу влияния Б. на человека, иногда даже сгущая краски. Как замечает Минуций Феликс, «нечистые духи... о которых знали маги, философы и сам Платон, скрываются в статуях и идолах, которые по их внушению приобретают такое уважение, как будто в них присутствовало божество. Они вдохновляют прорицателей, обитают в капищах, действуют на внутренности животных, руководят полетом птиц, управляют жребиями... Они обманываются и обманывают, то не зная истины, то когда знают, не открывая ее, чтобы не погубить себя. Они-то отвращают людей от неба к земле... причиняют всем беспокойства, вселяясь тайно в тела людей, производят болезни, наводят страх на умы...» (Октавий // Раннехристианские отцы Церкви: Антология. Брюссель, 1978. С. 575-576). В «Речи против эллинов» апологет Татиан утверждает, что «распространение Зодиака есть дело богов [т. е. демонов.- М. И.]» (Or. contr. graec. 9); демоны же «ввели судьбу, которая чужда справедливости, ибо судья ли кто или подсудимый, такими сделались по определению судьбы; убийцы и убиваемые, богачи и бедняки - порождение той же судьбы» (Ibid. 8). По мнению мч. Иустина Философа, язычники преследовали и убивали христиан «по наущению злых демонов» (I Apol. 5). Даже Сократ, пытавшийся «отвести людей от демонов», был осужден на смерть людьми, находившимися в полном подчинении у бесовских сил (Ibidem). Как замечает Тертуллиан, демоны оказывают свое пагубное воздействие не только на людей, но и на окружающую природу, «когда какой-либо скрытый в дыхании ветра яд уничтожает древесные и хлебные плоды во время цветения, лишает их жизни в почках, поражает их во время созревания или когда воздух, принесенный невидимым образом, распространяет заразу» (Apologeticum. 22). В сознании Тертуллиана весь окружающий мир, «лежащий во зле» (1 Ин 5. 19), рисовался полным темных сил, противостоять к-рым древний апологет призывал христианина всюду и везде. В этом призыве Тертуллиан проявил ригоризм, не поддержанный впосл. никем из церковных писателей. Усматривая во всяком соприкосновении с язычеством неминуемое служение бесовским силам, он запрещал христианам торговать, зарабатывать деньги, преподавать в школах, служить в армии, посещать театры, лечиться у языческих врачей и т. п. (De idololatria; De spectalibus).

Чтобы обмануть людей и не допустить их вступления в Церковь, демоны, по мнению мч. Иустина, вводили в языческие культы христ. обряды. При описании чинопоследования Евхаристии апологет делает следующее замечание: «То же самое злые демоны из подражания научили делать и в таинствах Митры; ибо, как вы знаете или можете узнать, при посвящении вступающего в таинства предлагается там хлеб и чаша с водою» (I Apol. 66). Ложные учения, угрожавшие христ. Церкви со времени ее возникновения, также появились не без влияния темных сил (Ibid. 26). Войну с этими силами призвал вести уже ап. Павел: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф 6. 12). Разновидностью этой брани было широко распространенное в древней Церкви изгнание Б. (см. Экзорцизм). По примеру Иисуса Христа его совершали не только апостолы, мученики и все святые, но и простые христиане, сила веры к-рых в воплотившегося Сына Божия была так велика, что позволяла им иметь полную власть над злыми силами. «Многие... из христиан,- пишет мч. Иустин,- исцеляли и ныне еще исцеляют множество одержимых демонами во всем мире и в вашем городе [Риме.- М. И.], заклиная именем Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате, между тем как они не были исцелены всеми другими заклинателями, заговорщиками и чародеями,- и тем побеждают и изгоняют демонов, овладевших людьми» (II Apol. 6).

С прекращением экзорцизма Церковь не лишилась возможности изгнания демонов из человека. Такая возможность навсегда сохранилась у нее благодаря совершаемому перед таинством Крещения чинопоследованию оглашения. В этом чинопоследовании крещаемый сознательно отрекается от «сатаны и всех дел его, и всех ангел его», создавая тем самым предпосылку изгнания из него темных бесовских сил Божественной благодатью, даруемой ему в таинстве Крещения. «Никаких заклинательных молитв не нужно,- пишет в этой связи свт. Игнатий (Брянчанинов),- они прочитаны над каждым из вас при святом Крещении» (Собрание писем. М.; СПб., 1995. С. 217). Однако и после Крещения эти силы, потерявшие над христианином свое господство, всячески стараются оказывать на него пагубное воздействие. Поэтому под знаком борьбы с ними проходит фактически вся последующая жизнь христианина. Силы тьмы не беспокоят лишь тех, кто после Крещения снова становится пленником греха и не оказывает злу никакого сопротивления. Бесовское воздействие бывает, как правило, скрытым, поэтому борьба с Б. на языке аскетики часто называется «невидимой бранью». Злые силы предпочитают такой образ действия не только потому, что они как существа духовные невидимы для людей, но и потому, что «всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы» (Ин 3. 20). Скрытый характер бесовского воздействия объясняется также тем, что злые ангелы всячески стараются усыпить бдительность человека и даже породить в нем неверие в их существование. Как замечает по этому поводу отечественный подвижник благочестия схимон. Зосима (Верховский), Б. «ни о чем так не старается, как только о том, чтобы везде скрывать себя, ибо этот враг никогда не опасен в явной войне, но скрытною войною своею он губит многих» (Старческие советы некоторых отечественных подвижников благочестия XVIII-XIX веков. М., 1913. С. 271). Если христ. подвижник побеждает в «невидимой брани», то Б., раздраженные этой победой, меняют тактику борьбы и обычно стремятся или напугать его, принимая различные устрашающие образы (см.: Athanas. Alex. Vita Antonii. 9; Житие прп. Сергия Радонежского и др.), или обмануть, являясь в облике светлого ангела, на что указывал уже ап. Павел (2 Кор 11. 14) (см.: Житие прп. Никиты Затворника // Киево-Печерский Патерик. К., 1991. С. 94-95), и даже Самого Христа (см.: Житие прп. Исаакия, затворника Печерского // Там же. С. 89). Для порождения у аскета похотливых чувств Б. иногда выбирает обличье женщины (Athanas. Alex. Vita Antonii. 5). Явления нечистой силы в виде отвратительных животных с рогами, хвостом, копытами и т. п.- также реальность духовного мира, и их не следует воcпринимать лишь как плод народных суеверий и фольклорных представлений. Обличье Б. в таких явлениях не что иное, как символ их скотского состояния, в к-ром они оказались после своего восстания против Бога (ср.: Никодим Святогорец, прп. Невидимая брань. М., 2001. С. 119-120).

Трапеза нечестивых. Лубок. XVIII в. Фрагмент

Трапеза нечестивых. Лубок. XVIII в. Фрагмент

Излюбленный бесовский прием - внушать человеку дурные мысли, причем так, чтобы они представлялись порожденными сознанием самого человека. Люди, заурядные в духовной жизни, обычно не распознают этой хитрости; она открывается лишь опытным подвижникам, живущим в соответствии с наставлением ап. Петра: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Петр 5. 8). Др. прием, к-рым Б. постоянно пользуются,- убеждать искушаемого до совершения им греха в беспредельном милосердии Божием, прощающем любой грех, каким бы тяжелым он ни был, в слабости человеческой природы, поползновенной ко греху, и в незначительности греха, к-рый он хочет совершить. Если нечистым силам удается соблазнить человека, то они, чтобы привести его в отчаяние, стараются преувеличить в его сознании тяжесть совершенного им греха и создать в его душе образ праведного Судии, строго карающего за нарушение Божественного закона. Бесовская хитрость нередко использует в своих целях разделение грехов на «великие» и «малые» (такое разделение является условным, т. к. любой грех «есть беззаконие» (1 Ин 3. 4), разрушающее творение Божие). Христианина, ведущего строгий образ духовной жизни, Б. не искушают «великими» («смертными») грехами, потому что знают, что не достигнут цели и будут посрамлены. Грехи же «малые» они предлагают ему в большом количестве, при этом представляя их неопасными и извинительными. Если христианин поддается таким уловкам, то терние греха постепенно заглушает в нем духовную жизнь и его благодатное преображение становится проблематичным. Активность Б. направлена также на то, чтобы увести христ. подвижника от «среднего», т. е. умеренного, пути духовной жизни, называемого в аскетике «царским», и ввергнуть его в крайности, представляющие собой суррогаты этой жизни. Причем такие крайности могут вызывать не только охлаждение к духовной жизни, но и неумеренную аскетическую ревность «не по рассуждению» (Рим 10. 2) (Никодим Святогорец, прп. Невидимая брань. С. 145-146). Последняя обычно зарождается у подвижника, недавно вставшего на путь духовного совершенствования, и выражается в желании неумеренных аскетических подвигов, приводящих к извращенной духовности, называемой в аскетике «прелестью».

Б. могут вселяться в человека и жить в нем, воздействуя на его рассудок и волю. Это воздействие доставляет бесноватому много физических и душевных страданий, однако само по себе не может привести его к вечной гибели. Более того, эти страдания иногда становятся для него очистительными. Так, ап. Павел предал коринфского кровосмесника «сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен» (1 Кор 5. 1-5). Вселение Б. или др. способы их воздействия на человека никогда не совершаются помимо Божественной воли (Иов 1. 12; 2. 6). Поэтому народные поверья, признающие при наведении порчи безраздельную власть одного человека над др., являются глубоко ошибочными.

В народной обыденной жизни Б. иногда называют «аггелами», что вызвано написанием (но не произношением) греч. слова ἄγγελος - «ангел».

Изображения

Бесы, свергаемые с неба. Икона «Страшный Суд». 2-я пол. XVI в. (СИХМ). Фрагмент

Бесы, свергаемые с неба. Икона «Страшный Суд». 2-я пол. XVI в. (СИХМ). Фрагмент

В христ. искусстве Б., или демоны, не персонифицированы и изображаются в контексте библейских сюжетов в различных видах. Чаще всего это маленькие антропоморфные фигурки черного, серого или синего цвета, в такого же цвета хитонах, с крыльями или бескрылые, с вздыбленными волосами. Под влиянием античных образов, напр. Сатира, Б. изображаются покрытыми шерстью, с копытами, хвостом и рожками. Наиболее ранние изображения б. встречаются: в сценах исцеления бесноватых (напр., миниатюры Евангелия Раввулы (Laurent. Plut. I.56, 586 г.), мозаики Сант-Аполлинаре Нуово в Равенне, VI в.), искушения Христа в пустыне (миниатюры Евангелия (Paris. gr. 510, IX в.), Минология Василия II (Vat. gr. 1613, 976-1025 гг.), мозаики собора в Монреале (о-в Сицилия), 1180-1190 гг., и Сан-Марко в Венеции, после 1200, роспись мон-ря Хора (Кахрие-джами) в К-поле, 1315-1321); в композиции «Страшный Суд» (миниатюра Евангелия (Paris. gr. 74, XI в.), икона XII в. (Синай), мозаики ц. Санта-Мария Ассунта в Торчелло, ок. 1130, роспись параклиса мон-ря Хора, 1315-1321, роспись собора свт. Николая в Новгороде, 1-я четв. XII в. (с когтистыми лапами), роспись собора Рождества Богородицы Снетогорского мон-ря, 1313 (с волосами и бородой в виде расходящихся веером игл), на рус. иконах XVI в. свергаемые с неба Б. противопоставляются поднимающимся к небесному Иерусалиму крылатым монахам, НГОМЗ, СИХМ); в композициях «Апокалипсис» (икона XV в., ГММК), «Сошествие во ад» (Б.- в виде связанного человека - мозаика ц. Санта-Мария Ассунта в Торчелло), «Видение Иоанна Лествичника» (икона XII в., Синай). Различные эпизоды изгнания Б., изображенных в виде темных фигурок, представлены также в житийных иконах свт. Николая: посечение древа, спасение тонущего судна (икона, Синай, XIII в.), изгнание Б. из кладезя (икона, ГТГ, XIV в.); в иллюстрациях назидательных сочинений, повествующих об искушениях монашеской жизни (напр., икона «Богоматерь Боголюбская с житием Зосимы и Савватия Соловецких», сер. XVI в., ГММК). На рус. иконах в пещере ада помимо сатаны изображены многочисленные б. с надписями грехов (икона XIV в., ГТГ; икона письма Дионисия, 1502-1503, ГРМ).

Зооморфные изображения б. или диавола, как правило, связаны с соответствующими ветхозаветными текстами: в сюжете «Грехопадение» - змий, в истории Ионы - дракон, в иллюстрации Пс 90 - лев, дракон, аспид, василиск. В основе разнообразных уподоблений б. тем или иным животным часто лежали толкования Бестиария. Звероподобные фигурки широко использовались в терратологических орнаментах.

Н. В. Квливидзе