Большой пушкинский юбилей 1999 года в общественном пространстве был трескучим, но в культурной жизни прошёл скромно. Отыгрываемся в малом юбилее 2024 года. Ещё один иллюстрированный "Онегин" от непрофильной группы издательств URSS (выпуск научной литературы, включая репринты трудов XIX — первой половины XX вв.).

Современная художница Е.Шипицова. Титульный лист не врёт: более 500 иллюстраций.

Это значит, иллюстрации есть к каждой строфе, а ещё и страничные. Это очень много. Больше, чем чувство меры позволяет. Но по цене приятно: стоимость книги делим на количество рисунков, получаем по 2 рубля за штуку.

В цельную сюиту картинки складываются с трудом. Техника рисунка пером и тушью приводит на память сюиты Кузьмина и Добужинского, где иллюстраций тоже было много за счёт их размещения на полях. Но у них творческое опьянение не перешло в запой.

Помимо Кузьмина и Добужинского был в нашей истории ещё один незавершённый опыт иллюстрирования в пушкинской манере — рисунки Нади Рушевой. Иллюстрации Шипицовой — как будто реинкарнация выросшей Нади, поумневшей, но сохранившей весь романтический девичий запал.

1) Большое количество иллюстраций позволяет отражать не только реальные происшествия, но и несбывшиеся предположения персонажей. Вот как Онегин ухаживал бы за больным дядюшкой, если бы застал его в живых.

Когда подобную сцену изобразил Костин в конце 1980-х гг., это было признаком заумного постмодернизма. У Костина, кстати, в этой сцене ночной горшок тоже фигурировал. А кота не было у Костина.

2) А вот Ленский бряцает на лире, не замечая, что собрались его почитатели — грибники в лаптях. Прямого соответствия в тексте нет, но эту забавную картинку можно признать сатирическим развитием поиска в романе единства передового дворянства (Татьяны) с народом, чем были так озабочены иллюстраторы- марксисты.

3) Современная комиксовая манера: Пушкин в жизни — в данном случае в костюме Деда Мороза — из лесу вышел.

4) Чувство юмора у художницы неназойливое. Но чаще чувствительность перевешивает. Вот Арина Родионовна: не тёмная старушка, а строгий редактор пушкинских творений — процесс творчества из-за плеча контролирует.

Мы многое утратили, когда наши простые деревенские бабушки с их беззаветной любовью начали вдруг замещаться элегантными городскими бабулями с их жаждой воспитания.

Посмотрим узловые моменты иллюстрирования, когда-то определённые мною для "Онегина".

Образ Онегина. Художница понимает, что у коварного обольстителя внешность совсем не ангельская — иначе ему и обольщения бы в ход пускать не надо было.

Вот он какой без прикрас — в речке купается.

Встреча с мультяшным медведем.

Фантасмагорические чудища! — и это ещё не все.

Рисунки к 10-й и 11-й строфам Главы четвёртой — заканчивается вступление ("Чем меньше женщину мы любим..."), подходим к встрече Онегина с Татьяной. Из-за рисунков видно, насколько разноплановы строфы, как стремительны переходы. А при чтении ткань текста не разрывается...

Видно отсутствие единого плана сюиты (как и у Нади Рушевой) — одновременно помещены два варианта сцены свидания. Впрочем, вторая картинка может быть иллюстрацией речей Онегина (например, "начнёте плакать, ваши слёзы не тронут сердца моего...").

Подробнейшая покадровая разбивка. Вот Онегин врывается в будуар плачущей Татьяны.

Вот он целует её руки — и часто иллюстраторы на этом останавливаются. Ан нет, всё только начинается: "Онегин, встаньте!...". И отповедь Татьяны на много страниц.

Ушла Татьяна. "Стоит Евгений, как будто громом поражён". Впрочем, на рисунке он уже по-настоящему поражён — рухнул в кресло".

Думал я, что художница домыслит встречу Онегина с мужем Татьяны. Не домыслила.

К пушкинскому юбилею 2024 года присоединилось известное издательство "Снег" из Пятигорска. Небольшой, изящного формата томик — "Евгений Онегин".

Издательство славится своими дорогими книгами, часто китчевыми. Но был удачный опыт привлечения к иллюстрированию классики современной художницы Граблевской. Эта тенденция развивается — нашего "Евгения Онегина" проиллюстрировала пока малоизвестная художница Н.Васильева. Концепция иллюстраций показалась мне любопытной.

Картинки, как мне представляется, являются имитацией графики западных гламурных журналов 1920-х — начала 1930-х гг. Форма накладывает отпечаток и на содержание: французский разгильдяй мосье л'Аббе (который Онегина слегка за шалости бранил и в Летний сад гулять водил) превратился в образцового английского гувернера — мудрого наставника.

Техника рисунка позволяет играть полутонами и яркими пятнами.

Каждый художник ищет новые ракурсы в подаче материала. Художница хорошо передаёт порывистые движения. Вот прелестный мальчик, катающий на санках Жучку в начале V главы (II), а вот взбешённый Ленский, вылетающий из дома Лариных в конце V главы (XLV).

Но посмотрим узловые моменты иллюстрирования, когда-то определённые мною для "Онегина".

Образ Онегина. Очень удачно легла выбранная имитация на начальные строфы пушкинского романа. В ХХ веке в межвоенное время на Западе в высшем обществе вновь возродился дендизм — по крайней мере, судя по обложкам американских женских журналов. И на этих обложках художники свой безобидный дендизм рисовали получше, чем гравёры XIX века. Вот и у нашей художницы Онегин хорош.

Фантасмагорических чудищ художница рисовать не стала. Для межвоенного западного журнала вполне достаточно русского медведя в снегах, чтобы пощекотать нервы.

Добротная диспозиция. Я бы обратил внимание на любопытную ворону на дереве — почти на линии огня. Художница погружена в создаваемый ею мир.

Всё ещё инфантильные — при первой встрече — герои пока ещё вписываются в мир гламурного дендизма: "Он подал руку ей печально...".

Всё-таки художники статично рисуют героев романа: уж эти герои совсем другие, переродились, а на рисунках всё те же (внешне не сильно изменились). Ну вот Евгений вдали, а Татьяна отворотила голову — это спасает ситуацию, мы в лица героев не вглядываемся.

Завершающая сцена — Онегин у ног плачущей Татьяны — решена в рамках традиционной композиции (разве что окно не на Петропавловскую крепость выходит).

Этой композиции даже новая стилизованная форма новой жизни придать не может.

С некоторым опозданием обнаружил, что художник А.Дудин делал подробные сюиты к двум повестям Белкина — "Выстрелу" и "Метели" ещё в 2002 году для издательства "Белый город" (хорошая была серия небольших классических произведений с приглашением художников-реалистов советской школы)

У меня этого издания нет, фотографии разного качества нашлись на сайтах интернет-магазинов. Посмотрим раннюю версию "Выстрела" (почти полная сюита) и "Метели" (несколько иллюстраций) 2002 года, сравним с поздней версией 2024 года.

В ранней версии Пушкин без кота. Суровая эпоха была в начале века.

1) Сильвио в ранней версии — стройный, с тревогой на челе. Бородка и причёска — скорее, из нашей эпохи.

2) В ранней версии было подробное иллюстрирование сюжета.

3) А вот и сравнение. Сцена ночного бдения — Сильвио поведал рассказчику свою историю. В раннем варианте — расслабленные позы, живые эмоции. В позднем варианте — скованность телесная и эмоциональная. Дудин, конечно, не стал хуже рисовать, почему я и решил, что поздняя сюита — стилизация под станковую живопись русской натуральной школы (картины П.Федотова первыми на ум пришли).

4) Ссора на балу из рассказа Сильвио (ранняя сюита).

5) Ещё одно сравнение двух сюит: сцена дуэли из рассказа Сильвио.

6) И последний скан хорошего качества из ранней сюиты: рассказчик (не Сильвио) в гостях у графа (на стене — простреленная картина). Рисунок по застывшим позам выбивается из ранней сюиты — он был бы по своей форме более уместен в поздней сюите. Ну, значит, подобная техника-стилизация не была чужда художнику и двадцать лет назад.

К "Метели" совсем немного иллюстраций из ранней сюиты удалось найти. В новой сюите 2022 года (ну, как сюита — там две страничных иллюстрации) стилизации под живопись натуральной школы не было. Но эти мотивы обнаружились в ранней сюите 2002 года.

1) Вот Маша с прапорщиком Владимиром клянутся в любви друг другу.

2) Вот жестокая шутка гусара Бурмина в церкви. Тесная композиция, свойственная станковой живописи (сцены церковных венчаний — русская тема).

3) И единственное сравнение: объяснение Маши и Бурмина. По технике никаких изменений. Персонажи чуть перерисованы

В новой иллюстрации скамья дана в неправильной перспективе — ошибка грубая, вызванная, скорее всего тем, что художник осваивал компьютерные технологии и не сделал поправок.

Новинка от издательства "АСТ" к срочно придуманному юбилею — 225-летию Пушкина (сам-то юбилей в начале июня — по новому стилю — незаметно прошёл). "Повести Белкина", новые иллюстрации современного художника А.Дудина.

Я вот разглядел концептуальную форму этих иллюстраций. У Дудина получилось совместить пушкинские повести с немного наивной живописью русской натуральной школы.

А.Дудин — художник добротной советской школы. Иллюстрации — реалистические.

Но в этой книге фигуры на иллюстрациях слишком статичные, а цвета сочные, но как будто потёртые — и получается что-то не совсем традиционное. Когда такие иллюстрации соотносятся с пушкинским временем, вдруг бросается в глаза сходство с нашим известным живописцем П.Федотовым ("Сватовство майора", "Завтрак аристократа" и проч.).

Ну, вообще-то, федотовское творчество — не совсем пушкинское время, а конец 1840-х гг. Когда писались "Повести Белкина" царил Брюллов с его классицизмом ("Гибель Помпеи"). Но пушкинские повести время опередили — русская жанровая (бытовая) живопись просто припозднилась. А по духу "Повести Белкина" и федотовские полотна очень близки.

Аккуратно сделанный макет: шмуцтитулы, цветные страничные и на разворот иллюстрации (минимум две на каждую повесть).

Плотные кряжистые фигуры рассказчика и Сильвио, совсем не утончённые. У Федотова такие же. Пушкин, конечно, осиные талии любил (да и и Брюллов в своей "Всаднице"). Но то было время романтизма, а в натуральной федотовской школе худоба — признак нездоровья.

Персонажи и на лоне природы не могут расположиться попросторнее, даже во время дуэли. Они (на картинах Федотова) привыкли к тесным помещениям.

Скупое свечное освещение, театральные позы — так, наверное, современники и представляли себе Машу из "Метели".

А вот когда персонажи немногочисленны, они и на природе хорошо смотрятся в своей камерности.

Немного неестественные выражения лиц у гостей на серебряной свадьбе у русского немца Шульца. Персонажи на одно лицо (старая школа осваивает компьютерную технику).

Но зато какие интересные гости у самого Адрияна. Как живые!

Полезно, конечно было отечественным иллюстраторам "Гробовщика" ознакомиться с американскими образцами оживших мертвецов. Но не Федотов, конечно: не было таких тем в натуральной школе.

Повесть, самая близкая к натуральной школе. Да и самая любимая русскими иллюстраторами.

Уютные иллюстрации, композиция и ракурсы избранных сцен постоянно повторяются от художника к художнику.

А весь запал натуральной школы про лишнего человека — Самсона Вырина — художник опустил.

Слишком эротичное начало для русской натуральной школы (если продолжать приписывать художнику намерение стилизации под Федотова).

Прекрасные сцены на природе. Цвета свежие, светлые. Но это уже традиции советского иллюстрирования.

Дудин возвращается к камерным сценам. Хотел было придраться, что в пушкинские времена голые ноги у мужчин из-под халатов не торчали. Но просмотрел ещё раз картины Федотова — кое-где торчали.

Последнее по времени иллюстрированное издание "Бориса Годунова" — это книга в массовой серии "Классная библиотека" (2023). Иллюстрации в серии — чёрно-белые, их немного. Как правило, рисуют современные молодые художники. Заказы текущие, шедевры не ожидаются (но не исключаются). Рисунки интересны тем, что дают представление о среднем уровне современной иллюстрации.

"Бориса Годунова" проиллюстрировала художница М.Садердинова.

Техника у художницы приличная. Концепция — типичная: царь Борис прячется по углам от кровавых мальчиков.

Сюжетные иллюстрации повествовательные, даются общим планом.

Интерес представляют портреты персонажей. Вот Марина Мнишек — змея подколодная. А портрета Самозванца нет.

Вот необычный юродивый — наш современник, хипстер.

На этом обзор иллюстраций к "Борису Годунову" заканчиваю за исчерпанием материала. Много говорится о современности трагедии, но (вернёмся к началу) это современность давней истории, а не пушкинского произведения.