Олег Кожин «Снегурочка»

Лесная глушь. Классическое место, в котором может твориться всякое.

Отдельным городским жителям, которые в своей жизни редко покидали пределы местного КАДа, а дачу в областной деревеньке видят предельным отрывом от цивилизации, сложно принять мысль о том, сколько глухих мест всё ещё находится на просторах Руси-матушки. И что благополучно существуют места, где «не ловят» телефоны, на десятки и сотни километров вокруг нет ни одной живой души, и проехать туда можно только зимой, да и то, в лучшем случае, на тракторе.

Если оказываешься где-то там, сразу ощущаешь себя как будто меньше, и уже не кажется такой глупой мысль, что из соседних кустов на тебя могут смотреть не только волки с медведя́ми, но и что-то древнее, то, от чего ёжились в свете костра наши далёкие предки.

А вот это осознание того, что совсем рядом с тобой может находиться нечто потустороннее — само по себе занятная вещь. Как говорил мне мой друг при обсуждении одного автора: дескать, у русского фольклора есть одна очень пугающая европейцев особенность. Может, автор и ошибался, но… Вроде как, западный человек мог, конечно, верить в любую нечисть. В драконов, великанов, троллей и так далее. Но они — где-то ТАМ. Есть разные миры. Наш и не наш. Мидгард и Утгард. Их разделяет Стена. Черта. Завеса. Пелена. Как угодно. Но просто так они сюда не ходят. Так что либо ты сам суёшься к ним, либо происходит что-то особенное, вторжение какое-то. И вот когда человек с таким мировоззрением слышит, что в моей избе живёт домовой, а рядом банник и овинник, а это, вообще-то, недоделанные черти, но это ничего, нормально всё, мы уже привыкли... Такая мысль европейцу непонятна, да, пожалуй, и неприятна.

Повторюсь, возможно, тот автор и ошибается, но что-то в этом есть. И по этой же причине местами подзабывшие такое мировоззрение современные обитатели равнин из стекла и бетона могут неправильно воспринимать былые образы потустороннего. Фишка в том, что именно потустороннего в современном понимании у наших предков было не так много, или вообще не было. Не было такого разделения, что вот это йети, он большой и страшный, но хочет кушать и мёрзнет без своего меха, а вот это тентаклевое чудище из пятимерного пространства, и к нему мало какие законы физики нашего мира применимы. Медведь, белка, щука, огненный змей — всё это одинаково реальные существа. И наличие каких-то мистических или магических свойств у разнообразной нечисти вовсе не делало её свободной от обыденных потребностей. Как говорится, на Бога надейся, а домового корми вовремя, он тоже кашу любит, с рюмашкой чего-нибудь…

И посему без каких-либо проблем воспринимаешь повествование описываемого хоррор-рассказа. Легко представить себе растерянность и шок оказавшихся чуть ли не в другом для себя мире протагонистов, перед которыми предстала милейшая пасторальная картина — захудалая деревушка, по которой как у себя дома разгуливает то, чему место только в том самом фольклоре да байках у костра. А местным нормально, они тоже привыкли. Подумаешь, «снегурочка» …

И будет всякое. Отчаяние, апатия, неуёмная нездоровая энергия, глупые поступки и отчаяние обречённых. В рассказе не так много действия, но при этом он совершенно не даёт заскучать. Где не действие, там с лихвой отрабатывает липкое, вязкое напряжение, только подстёгиваемое хохмами (!) местного подозрительного дедка, приютившего несчастных этнографов…

Весьма удачным показался мне и образ «снегурочки». Он балансирует на той тонкой грани, которая позволяет показать существо в должной мере и реалистичное, и фантастичное одновременно, что как раз в тему описанному выше. Да и сам по себе показался мне весьма колоритным и ярким. Даже жаль, что в рассказе не было описания лиши зимой, когда она в полной силе, а не вытягивающим из неё жизнь летом! Думаю, это было бы эффектное зрелище.

Но главная ценность рассказа, по крайней мере, для меня, вовсе не в этом, хотя казалось бы.

Знаете, что самое страшное в «Снегурочке», и именно из-за этого рассказ заслужил столь высокую мою оценку? Нет, вовсе не неведомая глухомань, в которой таятся древние ужасы. Не заточение в доморощенной «крепости», которую осаждает чудовище. И даже не сам факт существования этого самого не подчиняющегося нормальным законам природы чудовища, способный разрушить годами наработанную картину мира и заставить не спать ночами от трепета перед вопросом — что же ещё может скрываться в незнакомой теперь ночной тьме?

Не «снегурочка» тут зло. Она — почти что зверь, ни добра, ни зла не ведающий. Слепая хтоническая сила, ломающая и крушащая всё на своём пути лишь потому, что не знает иных методов приложения себя.

Люди. Вот что самое страшное в этом рассказе.

Люди с этой жуткой, не то что дремучей, а поистине первобытной, доисторической психологией. Которая очень чётко и просто, без малейших сантиментов и рефлексии делит мир на два лагеря. Свои и чужие. Свои хорошие, а чужие плохие. Своих надо защищать, а с чужими можно делать что угодно.

Люди, ради защиты своего маленького мирка от того, что им видится угрозой, готовые сами спускать с цепи любых чудовищ и кормить их с ладони.

Вот уж действительно, узри это товарищ Потапов раньше своей пирровой победы, задумался бы ещё серьёзнее, что лучше — торчать под одной крышей с этими местными аборигенами или пойти с предложением руки и сердца к одноглазой людоедской жути. Она хоть нормальнее и естественнее в своей чудовищности…

По итогу, «Снегурочка» Олега Кожина — тот случай, когда буквально несколько последних абзацев умудряются с ног на голову перевернуть эмоции от прочитанного, но при этом не обесценить всё предыдущее повествование. Однозначная авторская удача.

***Карельские байки

Рассказ «Снегурочка» Олега Кожина выстроен на контрастах. Противопоставляются современное и древнее, научное и мифическое, простое и сложное, систематизированное и цельное. Внешне конфликт мировоззрений задан появлением в карельской глухомани «этнографической экспедиции» под руководством самодеятельного энтузиаста. Внутренне – несоответствием до жути земного монстра образу сказочной девочки-Снегурочки, сложившемуся в массовой культуре.

Многочисленные контрасты ожидаемого и данного, снижение образов главного героя и Снегурочки, а также некоторые сцены заставляют предположить наличие в рассказе чёрного юмора. Элементы действительно есть, но они не выглядят важными для автора. Акцент на юмористическом прочтении произведения не сделан. Скорее всего, эти элементы – отголоски народных «карнавалов». Жаль, что в сюжете связь с более древней традицией – к примеру, с культом медведя – едва угадывается.

Завязка может показаться надуманной: университетский преподаватель и студенты выезжают на природу для встречи со «старообрядцами». Причина – маленькое «белое пятнышко» в изучении фольклора, случайно обнаруженное в записях исследователя прошлых веков, причём одной из смежных дисциплин. Однако, с учётом современного состояния филологии – когда всё признанное кажется прочёсанным вдоль и поперёк, а новое не признаётся – выглядит это более чем убедительно.

В рассказе минимум описаний, а те, что есть, до обидного лаконичны. Окружающее не выстраивается в единый визуальный ряд. Сходный приём использует малобюджетный и короткометражный кинематограф: только основное, ничего лишнего. Вроде должны быть поход по дикому лесу и старинная деревня, но на деле время и место действия ограничены считанными минутами и квадратными метрами. Будто на полчаса от станции пригородной электрички отошли, к бабушке или в дачный посёлок.

Досадную ограниченность локаций и фрагментарное время можно объяснить изображением тотального неумения потомственных горожан приспосабливаться к непривычному окружению. Это невозможность увидеть за деревьями лес в обыденном и философском смыслах. Привычка расслабленно скользить по поверхности, не вникая в суть происходящего и упуская большую часть «лишней» информации. Детская уверенность в собственной правоте и неприкосновенности, разрушенная сразу и непоправимо. Шок.

Шоковое состояние показано в двух вариантах: бестолковая активность и медитативная заторможенность. Выжившие после первого столкновения с чудовищем погружаются в изменённое состояние сознания. Чтобы спастись, необходимо произвести «перезагрузку»: усвоить новые вводные и вернуть полноценное функционирование личности. Хороший психологический этюд, но его возможности не обыграны в полной мере. Даже до уровня «взрослого» киносценария. Возможно, виноват конкурсный лимит времени и объёма?

Сама Снегурочка несколько разочаровала лоскутностью «материализации». Собственно Снегурочка, снежный человек, медведь, леший, Лихо Одноглазое, циклоп, див, Баба Яга, подменный ребёнок, найденный волшебный ребёнок, палеолитическая Венера, упырь. Понятно желание автора прописать новообразование в культуре – но не во всех же квартирах сразу! Больше всего нарушают целостность образа одноглазость и родство с упырями. Всё остальное срастается пусть необычно, но органично.

Реалистичность Снегурочки также весьма сомнительна. Скудость волосяного покрова при среднегодовой температуре Карелии около нуля по Цельсию и почти приморской влажности. Размеры и масса гориллы, питается мертвечиной, имеет треугольные тупые зубы. Не как у гиены или медведя. Как у пиявки, пираньи и акулы – но почему-то тупые. При этом пьянеет от живой крови и вспыхивает от огня, как нежить в комиксах. Если вдуматься, образ получился сборный и фантастический до неправдоподобия. Как встроить его в реальность, далёкую от волшебной сказки? Одним читательским желанием «напугаться» тут не обойтись.

Наличие культа приподнимает произведение над уровнем подростковой американской страшилки. Незначительно, но всё равно приятно. В существование «особых» традиций в замкнутых социумах верится сразу. К сожалению, их сосуществование с современной цивилизацией сомнительно – вплоть до эмоционального и логического отторжения. М. Крайтон не один раз и весьма убедительно показал, что случается после первого же прокола «разделительной мембраны». Здесь вторжение извне происходит чуть ли не каждый год, а карельские леса – не океанские глубины. Увы, такое фантастическое допущение примет на веру лишь узкая и заинтересованная аудитория.

Отличный рассказ. Давно хотел прочитать, то руки не доходили, то забывал. Прочитал на одном дыхании — язык хороший, героям сопереживаешь, они получились живыми. Даже поднадоевший «интерьер» фолк-хоррора не испортил впечатления. Одно из достоинств — история очень динамичная — действия начинаются сразу, дальше темп чуть провисает, но совсем не критично, т.к. автор не стал кормить читателя длинными байками про древнюю нечисть. Для этого есть другие жанры, либо Лавкрафт. В хорроре же больше люблю такие вот не затянутые и яркие истории.

Признавая достоинства рассказа, замечу, что за образ Снегурочки обидно, честно говоря. Можно было бы Снегурочку обратить не в разбитную бабу, а во что-то более привлекательное или даже пленительное: древний зимний суккуб, например. Она бы заманивала зимними ночами путников-мужчин, вершила бы с ними мистическое совокупление, вытягивая всю энергию и оставляя валяться бездыханные тела.

К слову, это вполне объясняет, отчего после новогодних праздников трупы замерзшие по городу находят. Все думают, что несчастные мужики напились и замерзли, а там, быть может, суккуб-снегурочка постаралась.

Ну а весной суккубы-снегурочки возвращаются к своему отцу — грозному божеству Севера (Мору?) в Заполярье. А перед рассказом можно было бы вставить эпиграфом из А.Блока

«Нет исхода из вьюг

И погибнуть мне весело.

Завела в очарованный круг,

Серебром своих вьюг занавесила..»

А мне «Снегурочка» зашла. Потому что там дело происходит в одном из миров моих кошмарных снов. Ведь у всех (надеюсь) есть локации, в которые они то и дело возвращались в кошмарах.

Вот у меня есть такой мир, где лес без листьев, а в нём деревня, где доски почернели от старости, и я прям этот запах чувствую, плесени и затхлости. Эти пыльные стёкла, дохлые мухи, народу никого, тишина. И какое-то чудовище ходит. Тут толстая бабка-циклоп. Мне такое по душе. Вот читал чёрти когда, а до сих пор помню послевкусие. Так что кому кактус, а кому пряник.

По-моему, слабовато.

Сюжет простецкий — сколько уж завязок было, где герой приезжает в заброшенную деревню, а там — бука. Или бяка. Персонажи выведены слабенько, про них толком ничего не сказано, лишь отдельные черты: кто лысый, кто острослов, кто аккуратистка. Идея так себе — очень слабо верится, что к XXI веку где-то в европейской части страны существует некое место, где люди свободно теряются и их никто не ищет. Поэтому, даже с таким довеском как мистика, рассказ на новую «Женщину в песках» не вытягивает. Детали поданы расхлябанно: почему учитель-то, если это явно университетский препод; куда у городских вдруг исчезли телефоны, а у деревенских — родственники; зачем в нынешние годы этнографам ходить по деревням пешком, испытывая все прелести походной жизни, если у нас даже студенты приезжают на практику на машинах? Архаика сюжета плохо сочетается с современностью действия.

А дальше старая, как рассказы Лавкрафта, Меррита или Говарда, история. Бука кровожадна и неуязвима. Бука нужна аборигенам, они к ней привыкли. Букой удобно пугать, ведь она столь несуразна и неправдоподобна, что уже одного образа и полуволшебных подробностей достаточно. Теперь натянем получившуюся конструкцию на известную сказку (почему бы не натянуть — так ведь ещё не делали, ну и пусть выглядит странновато — зато какая отсылка) и можно печатать.

Я бы не сказал, что плохо, определённое настроение и флёр лёгкого безумия автор создать сумел. Но уже приходилось читать столько историй про съеденные экспедиции, что не вижу для себя ничего нового.

Интересный вариант совмещения сказки о снегурочке со страшными легендами про лихо одноглазое. Незатянутый, с оптимальным сочетанием действия и описаний русский народный хоррор с элементами научности, этнографии, сельского хозяйства и чёрного юмора.

На первый взгляд Маррь ничем не отличалась от других заброшенных деревушек...

В последнее время меня прям накрывает русский хоррор. Пока жду очередных совместных чтений, включила аудиосборник. А что? Пускай прослушала всего два рассказа, но уже изменила оценку рассказа Парфенов М. С. «Гроб на колесах».

Снегурочка — это темная сторона русского фольклора. Как-то даже никогда не интересовалась, что стоит за созданием Снегурочки, но от прослушанного кровь стынет в жилах.

Сергей Иванович Потапов привёл группу в Маррь. Потому что упоминание в монографии Гревингка — это вам не фунт изюму! Сложенная вчетверо ксерокопия брошюры лежала в нагрудном кармане потаповской «энцефалитки», возле самого сердца, и стучала там, как пресловутый «пепел Клааса».

Конечно, путешествие в глушь обернется кошмаром, а как иначе? Структура рассказа, погружение читателя в мир — сдается, что пора брать в руки «13 монстров (сборник)».

Рассказ, который некоторые уже считают классикой русской темной волны. Не знаю, стоит ли автора записывать в классики, мне кажется рановато, но то, что «Снегурочка» классический хоррор, это бесспорно! ))) Деревенский колорит, умение автора находить красочные емкие сравнения, при этом не перегружая текст, классный авторский монстр, атмосфера безысходности, доминируют над некоторой заштампованностью сюжета о людях, что столкнулись с древним монстром в глухом уголке нашей планеты. В общем, может и не классика, но классный рассказ!

«Снегурочка» О. Кожина привлекает фольклорным образом, который подаётся автором в нетрадиционной манере. В замысле карельского писателя Снегурочка — монстр, неожиданно похотливый. Нельзя сказать, что похоть – основная черта этого персонажа, но следует отдать должное, что в образе агрессивной сущности Снегурочка смотрится органичнее, чем под видом милой, снежной девушки. Кстати, в рассказе ни о какой девушке речи нет, что также ломает привычный стереотип в восприятии фольклорного героя. Из-за таких черт произведение Кожина можно считать дерзким экспериментом, который придётся по вкусу любителям неординарных интерпретаций, но вряд ли зацепит тех, кто при словах «тёмный фольклор» настраивается увидеть что-то жуткое.

Отличный рассказ, не зря победил в свое время на Чертовой Дюжине. Такой якобы типичный русский ужастик про деревню. Глухую и беспощадную. Автор умело соединяет несколько сказок и превращает их в кошмар. Подкупают герои, нет тягомотины, неожиданные финты с кровищей и смертями присутствуют. Но больше всего меня поразила концовка в стиле «сами виноваты — вас никто не звал». Жестокая, в плане моральных решений и консервативных взглядов деревенских. Для приезжих такие традиции чужды и ужасны, а для жителей Мари, чтимые испокон веку, обыденные вещи.

Классный рассказ. Люблю я ужасы, основанные на фольклоре. А когда, на нашем, отечественном, ещё больше. Персонажи русских сказок, оживают в современной реальности.

Автор, вдобавок ко всему, ещё и логично объяснил происхождение фольклорной нечисти. Это редкость, обычно, писатели в коротких рассказах, не раскрывают истоки происхождения тварей. А тут показано, что в основе каждой сказки или народного предания лежат факты, имевшие место в глубокой древности и сохранившиеся, хоть и с искажениями, в людской памяти.

Ну и ярко и образно написано. Живо и страшно. Отличный хоррор-рассказ.

Рассказ открывает сборник «13 монстров». А задача открывашки (особенно в концептуальном сборнике) задать темп, пробудить интерес или как некий аперитив — аппетит. И со своей ролью «Снегурочка» справилась на ура, так как обладает для этого всеми качествами, рассказ короткий, емкий и интересный. Сюжет тривиален, но в малом объеме оправдан динамикой и экшном, без каких-либо церемоний и прелюдий.

В сюжете есть конфликт цивилизаций. Просвещенные и мудреные наукой ученые в благих, но тщеславных целях ищут доказательства древним легендам и забредают в тихую, странную деревеньку, таяющую в себе то, что человек рациональный принять не может. Как не может и древность принять этого нового человека, и дает ему отпор. Может быть и не стоит вмешиваться в порядки и устои этого старого, глухого мирка, ведь можно навлечь большие неприятности не только на себя. Некоторые тайны должны оставаться тайнами.

Что еще интересно, после прочтения не покидает вопрос, а что было бы с героями, будь они не такими рисковыми? Остались бы ждать? Но чего — помощи, но откуда, или же смерти, может быть еще более бесчестной, и от чьей руки? Поистине безвыходная ситуация.

Тягучий обволакивающий ужас. Очень атмосферно

Не назвал бы рассказ великолепным. Да, написано хорошо, читать (точнее слушать в исполнении Князева) было интересно. Персонажи прописаны мастерски и «картинку видишь». Однако в финале, да и вообще нигде, не случилось ни одного удивления, ни один «ах» не потряс мой внутренний космос... пролетела мимо комета, но хвостом не зацепила.